На пике века. Исповедь одержимой искусством
книга

На пике века. Исповедь одержимой искусством

Место издания: Москва

ISBN: 978-5-91103-461-0

Страниц: 416

Артикул: 76425

Возрастная маркировка: 16+

Электронная книга
420

О книге "На пике века. Исповедь одержимой искусством "

Икона стиля, романтический интеллектуал, покровительница авангардных художников Пегги Гуггенхайм на протяжении всей жизни была связана с искусством. Она собрала уникальную коллекцию, открывала новые имена, крутила романы с выдающимися творцами. Искренние и откровенные мемуары показывают, как устроен и чем живёт мир искусства с точки зрения не отвлечённых теорий, а самой жизни. Вместо анализа новых стилей и переосмысления художественных процессов Гуггенхайм пишет о вечерниках, роскоши, амурных секретах художников. Книга наполнена невероятной любовью к жизни, которая для автора неотделима от любви к искусству.

Краткая аннотация книги "На пике века. Исповедь одержимой искусством"

Пегги Гуггенхайм (1898–1979) — главная покровительница художников ХХ века и страстный коллекционер — собрала лучшую коллекцию искусства первой половины прошлого столетия, в которую вошли произведения Пабло Пикассо, Джексона Поллока, Константина Бранкузи, Жоана Миро, Александра Кольдера, Виллема де Кунинга, Марка Ротко, Альберто Джакометти и Марселя Дюшана. В 1938 году она открыла свою первую галерею современного искусства в Лондоне, а впоследствии — культовую галерею Искусство этого века в Нью-Йорке. После короткого брака со своим третьим мужем, художником Максом Эрнстом, Гуггенхайм вернулась в Европу, обосновавшись в Венеции, где прожила всю оставшуюся жизнь, открыв там один из самых посещаемых сегодня музеев современного искусства в Италии. «На пике века» — невероятно откровенная и насыщенная история жизни одной из самых влиятельных женщин в мире искусства.

Картины на биеннале с каждым годом становятся только хуже и хуже. Все просто-напросто копируют тех, кто делал что-то интересное сорок лет назад, и так повторяется из года в год, и все становится только предсказуемее и скучнее. Я продолжаю покупать картины при случае, но современная скульптура вызывает у меня бесконечно больше энтузиазма, чем живопись.



Диего Ривера после смерти не оставил денег своим детям, но они все равно обожали его. Он завещал все состояние на постройку памятника самому себе по собственному проекту. Его возвели в пригороде Мехико, в убогом месте, окруженном домами бедняков-сквоттеров. В этой пирамиде — плохой имитации пирамид майя — должны были поместить помимо останков Риверы большое количество его картин и его коллекцию доколумбового искусства.



Честно говоря, мне не нравится нынешнее искусство. Я считаю, оно скатилось в тар-тарары из-за этого потребительского отношения. В плачевном состоянии современной живописи обвиняют меня, потому что я в свое время вдохновляла новое движение и помогала ему сформироваться.



Нынешние художники чересчур стараются показаться оригинальными, и именно поэтому живопись перестала быть живописью.



Я лежала на кровати и допоздна читала «Бесов» Достоевского. Это единственный его роман, который я поняла, и то после того, как прочитала его дважды. В нем легко запутаться, и нет главного персонажа. Мне понравилась только одна сцена, где в одной комнате появляется на свет ребенок, а в соседней разгорается политическая драма.



Он говорил, что мне повезло оказаться принятой в мир богемы, и раз у меня за душой нет ничего, кроме денег, мой долг — отдавать их тем гениальным людям, с которыми мне дозволено общаться.



Моя мать очень скупилась на чаевые, и я помню, как однажды, к моему ужасному стыду, я обнаружила на наших чемоданах нарисованные мелом кресты. Когда мы уезжали из Трувиля, швейцары пометили их так в предостережение для носильщиков следующего отеля — наших будущих жертв.



Содержание книги "На пике века. Исповедь одержимой искусством"


ПРЕДИСЛОВИЕ ГОРА ВИДАЛА
ПРЕДИСЛОВИЕ АЛЬФРЕДА Х. БАРРА- МЛАДШЕГО
НА ПИКЕ ВЕКА. ИСПОВЕДЬ ОДЕРЖИМОЙ ИСКУССТВОМ
ГЛАВА 1. ПРИВИЛЕГИРОВАННОЕ ДЕТСТВО
ГЛАВА 2. ДЕВИЧЕСТВО
ГЛАВА 3. ЗАМУЖЕСТВО
ГЛАВА 4. КОНЕЦ МОЕЙ ЖИЗНИ С ЛОУРЕНСОМ ВЭЙЛОМ
ГЛАВА 5. МОЯ ЖИЗНЬ С ДЖОНОМ ХОЛМСОМ
ГЛАВА 6. ХЕЙФОРД-ХОЛЛ
ГЛАВА 7. СМЕРТЬ ДЖОНА ХОЛМСА
ГЛАВА 8. МОЯ ЖИЗНЬ С ГАРМАНОМ
ГЛАВА 9. КОТТЕДЖ «ТИСОВОЕ ДЕРЕВО»
ГЛАВА 10. КОММУНИЗМ
ГЛАВА 11. «МЛАДШАЯ ГУГГЕНХАЙМ»
ГЛАВА 12. МОЯ ЖИЗНЬ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
ГЛАВА 13. МОЯ ЖИЗНЬ С МАКСОМ ЭРНСТОМ
ГЛАВА 14. КОНЕЦ МОЕЙ ЖИЗНИ С МАКСОМ ЭРНСТОМ
ГЛАВА 15. ПОКОЙ
ГЛАВА 16. ЖИЗНЬ В ДУПЛЕКСЕ
ГЛАВА 17. «ИСКУССТВО ЭТОГО ВЕКА»
ИНТЕРЛЮДИЯ
ГЛАВА 18. ВЕНЕЦИЯ И БИЕННАЛЕ
ГЛАВА 19. ПАЛАЦЦО ВЕНЬЕР ДЕИ ЛЕОНИ
ГЛАВА 20. ЦЕЙЛОН, ИНДИЯ И ВНОВЬ ВЕНЕЦИЯ
ГЛАВА 21. ВОЗВРАЩЕНИЕ В НЬЮ- ЙОРК
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ: ВЕНЕЦИЯ
УКАЗАТЕЛЬ

Все отзывы о книге На пике века. Исповедь одержимой искусством

Чтобы оставить отзыв, зарегистрируйтесь или войдите

Отрывок из книги На пике века. Исповедь одержимой искусством

4 6Н А П И К Е В Е К А . И С П О В Е Д Ь О Д Е Р Ж И М О Й И С К У С С Т В О Мпроеме, бледный как призрак и спросил: «Пегги, ты выйдешь за меня завтра?» Само собой, я сказала «да». Даже тогда я все еще не могла быть уверена, что Лоуренс не сбежит, поэтому не стала покупать свадебное платье. Вместо этого я купила шляпку.Утром в день свадьбы мне позвонила мать Лоуренса и сказала: «Он ушел». Я решила, будто он сбежал. Но нет; она имела в виду, что он вышел за мной. Мы отправились на трамвае в муниципа-литет Шестнадцатого округа на авеню Анри- Мартин, где должна была пройти церемония.Мы пригласили огромное количество друзей. Гости свадьбы делились на четыре четкие категории. Во- первых, Лоуренс пригла-сил всех своих богемных приятелей, а поскольку жениться на мне ему было несколько стыдно, в качестве приглашений он разослал им petit bleu* с просьбой явиться, словно приглашая на вечеринку, даже не упомянув, кто его невеста. Моя мать пригласила живших в Париже французских Селигманов и всех своих друзей- буржуа. Мать Лоуренса пригласила американскую общину, в кругах ко-торой ее хорошо знали как хозяйку салонов. Я пригласила всех своих друзей — в то время очень неоднородную компанию. Среди них были писатели и художники, в основном крайне уважаемого социального статуса, и, конечно, Борис Дембо, мой русский друг, который всю свадьбу рыдал из- за того, что я выхожу не за него. Моей свидетельницей стала Хелен Флейшман, а Лоуренса — его сестра. Мама почти заплакала, когда ее не пригласили поставить свою подпись в свидетельстве, поэтому нам пришлось добавить ее имя в список свидетелей. По нашей просьбе она закупила море шампанского и устроила большой прием в «Плаза- Атени» после церемонии.После всего выпитого шампанского и многочасовых танцев кто- то предложил Лоуренсу увезти меня на медовый месяц. Мы собирались через три дня ехать в Италию, но Лоуренс как будто совсем не торопился с завершением свадебной вечеринки. У него уже был уговор с сестрой, и ему ужасно не хо...