Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи
книга

Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи

Год: 2013

Место издания: Москва

ISBN: 978-5-9551-0601-4

Страниц: 240

Артикул: 51384

Электронная книга
150

Краткая аннотация книги "Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи"

Главная задача книги — изобразить советское прошлое не в привычном ракурсе истории фактов, но как историю представлений, убеждений и заблуждений среднестатистического «homo soveticus», обитателя мира сталинской утопии. Опираясь на материал литературы, кино, живописи, искусства плаката, а также на мемуары и публицистику сталинской поры, авторы исследуют специфически советское восприятие таких существенных аспектов человеческого бытия, как национально-культурное пространство, время и история, сон, телесность, еда, похоронный ритуал, транспорт, средства связи, феномен подарка и ритуал дарения, популярные формы досуга и др. Издание предназначено для филологов, историков, представителей других гуманитарных специальностей, а также для всех интересующихся отечественной культурой XX века.

Содержание книги "Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи"


Вместо введения. Железный век
I. СОВЕТСКИЙ КОСМОС
II. HOM O NOVUS
III. МИР СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА

Все отзывы о книге Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи

Чтобы оставить отзыв, зарегистрируйтесь или войдите

Отрывок из книги Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи

30 Советский космос Послереволюционная культура всячески пропагандирует идею ускорения: «Клячу истории загоним» [Маяковский 1955—1961, 2: 23]; «Вперед, время! / Время, вперед!» [Там же, 11: 338]. Отношение же к возможности «подморозить время» — затормозить его или даже вер¬нуться во времени вспять — резко отрицательное. Лед, сохранивший тело героя комедии «Клоп» (1929) Присыпкина для воскрешения в ком¬мунистическом будущем, — это тоже своеобразная машина времени, но, с точки зрения лидера отечественных футуристов, негодная. Мая¬ковский героизирует энтузиастов, «разогревающих» время. «Стекло за¬кипает», «накаляется до невозможности», «огонь несем», «адово пла¬мя» [Там же: 320, 321] — такова советская машина времени в действии. Любопытно, что М. Булгаков, писатель, принципиально не прием¬лющий идею революционного скачка в развитии общества*, к образу машины времени обращается даже чаще своего постоянного оппонен¬та Маяковского. Герои булгаковских пьес «Блаженство» (1929—1934) и «Иван Васильевич» (1935—1936), побывав в утопическом будущем или деспотическом прошлом, лучше понимают советское настоящее. Историософская концепция Булгакова складывается уже в его ран¬нем творчестве. Скепсис писателя относительно скорости «секунда — год» (Маяковский) недвусмысленно заявлен в рассказе «Китайская история» (1923). Интертекстуально насыщенный сон-утопия перено¬сит главного героя, китайца-ходю, в хрустальный дворец, где огромные часы «звенели каждую минуту, лишь только золотые стрелки обегали круг» [Булгаков 1989—1990, 1: 453]. Управляет ходом часов полностью «окитаевшийся» Ленин «в желтой кофте, с огромной блестящей и ту¬гой косой, в шапочке с пуговкой на темени»: «Он схватывал за хвост стрелку-маятник и гнал ее вправо — тогда часы звенели налево, а когда гнал влево — колокола звенели направо» [Там же]. В причудливой фантастике сновидения угадываются кое-какие ре¬алии эпохи. Незадолго до приема опиума, вызвавшего у героя сказоч¬ное видение, старый китаец вводит его в курс поли...